Главное сегодня |
|
28/03/2024 ВСЕ НОВОСТИ | 18+ | Политика | Общество и Спорт | Культура | Деньги | Интервью | Колонки | Фоторепортажи | Мнения |
Новости30.11 11:26
Умер бывший госсекретарь США Генри Киссинджер
Колонки«Хороших русских» все больше и большеМиллиардер Александр Мамут сбежал из России и хочет открыть «либеральное медиа», дабы прослыть на чужбине «хорошим русским» и сохранить вывезенные капиталы...Сходил на «Рождение Сталина». Оценил буфет и кислые лица зрителейПервое, что бросилось в глаза - элегантная толстая женщина в летах, демонстративно, с присущей мнимой аристократии пренебрежением к окружающим, грызущая бутерброд с красной икрой...Из России бегут, бросая семьи на границе. Снимаем про них киноНадо снимать кино. Материала столько, что, боюсь, не справимся за десятилетие. Мне в голову приходит только Михаэль Ханеке, но думаю, среди русских талантов найдется желающий, который возьмется за фильм с условным названием «Граница»...Фоторепортаж |
Валерий Попов: Все шумные писатели - это проектыВалерий Попов по статусу самый главный писатель города. Именно он возглавляет Санкт-Петербургский Союз писателей. Когда-то влиятельная литературная организация, сегодня Союз доживает свои последние дни. Валерий Попов, конечно, не согласен, что его Союз больше виртуальная организация, дань определенному прошлому, и готов был поспорить с обозревателем «Шума» Павлом Смоляком. - Сами чего-нибудь пишете или только руководите?
- Сейчас пишу колонки в журнал Story. Говорят, ровно 3 700 знаков. Это так интересно, как уложиться в них.
- Нет, не «Сноб». «Саквояж». Валерий Георгиевич делает паузу, вспоминает. - Сказали, что в рассказе почему-то мало рекламы, и они печатать не будут. Я не понял какая тут связь. - А я купил журнал тот с рассказами. И ждал ваш. - Я послал, но не взяли. Хорошие были рассказы? - Ну, Шишкин там... - А Петрушевская? - Возможно. - Мне тогда позвонили, сказали: «Ваш телефон дала Петрушевская». Сказали послать рассказ, я и послал. - Я ее там не помню. Может, она тоже не прошла конкурс. - Я, правда, не искренний такой рассказ написал. Потому что надо было быстро.
- Недавно с приятелем по телефону говорил, рассказываю: «Знаешь, у Валерия Георгиевича вышла новая книга, сборник рассказов». Нет, отвечает, не знаю. А мой приятель сам пишет, за процессом следит. Пример с Садулаевым привел не случайно. Герман сидел недалеко от нас, и когда услышал мою реплику на счет своей прозы, угрожающе сказал: «Я очень хорошо пишу». - Я могу сказать, что этот сборник рассказов пробил Дима Быков. Мы с ним встретились, он сказал: «Я ваш сборник пробъю». Мы пытались даже без денег его издать. Дима все протаранил. Я Диму Быкова считаю молодым, хотя ,может, он уже и не ваш ровесник. Тем не менее, он мой горячий читатель. Но вот востребованность – мне кажется, сейчас эпоха формата. Молодежь только по команде кидается к столу. - Почему к вашему формату нет команды? Почему Лев Данилкин, командор читающей молодежи, не пишет о ваших книгах? - Потому что у него другой вкус, на мой взгляд, безвкусица. - Некоторые книги Битова, например, он с удовольствием рецензирует. Хотя, может, тоже обходит их стороной. - Битов – гений консенсуса. Он потрясающий менеджер и гениальный рулевой, он сам говорит: «Я знаю, как ударить по шару». - Все скатывается к тому, что у вас нет жилки аппаратчика, нет жилки бизнесмена. - Есть немного, иначе я бы разделил судьбу всех своих ровесников, которые уже в ауте. - К этому вы еще возглавляете Союз писателей. Зачем он нужен? - Чтобы какой-то был смысл в жизни. - Наверное, только для вас... Существуют два союза писателей: один формальный, ваш, а другой неформальный, куда входит Дарья Донцова, Таня Устинова и другие. Этот Союз намного успешнее, предприимчивее. - Ну, зато счастья у нас больше. Мы получаем счастье от слова и при этом не испытываем бедности. Никто от голода у нас не умер. Но эти запредельные тиражи, - они очень худосочные. Писать десять книг в год невозможно, настоящих, я имею в виду. Это все часть глобального коммерческого плана, чтобы продавать дешевку. Культ худших книг. - А почему ваши книги не покупают? - Я не знаю, я не жалуюсь. Вот в Доме книги мой сборник рассказов хорошо раскупают. Две пачки уже ушло. - Ваши тиражи незначительны. Пять тысяч - тираж среднего, скорее начинающего автора. - Я не говорю, что люди глупы и не понимают, что их развели. Я просто знаю, что к литературе подход сейчас такой - не обжечься, не разволноваться, не задуматься, не уехать в Сибирь. - вот так когда-то книги Толстого по людям били. Нет, важно остаться в кресле. - А что в этом плохого? - Ничего, гамбургеры и все. - Говорят, это ущербная позиция: меня не покупают, потому что я великий, мою прозу быдло не поймет. - Похоже на зависть, да? - Разумеется! Взять Устинову. Ее средний тираж 250 тысяч, и ведь раскупают! Но назвать ее романы литературой не поднимается губа. - Мы с ней даже в журнале ведем колонки рядом. Я не могу понять ее колонок, а в ее книгах вообще теряюсь, - кто кого убил, зачем. Но, видимо, там есть какие-то знаки для несчастного путника, если спрос на ее книги такой большой. - А вы не думали написать что-нибудь в стиле тупого детектива, или вы просто не умеете? - Ну почему, у меня есть такой романчик. «Разбойница». Такой сексуально-приключенческий. С колоссальным переворотом сюжета. И секс там есть. Но он продался не очень большим тиражом. Когда я спросил главного редактора «Вагриуса», тогда это был Григорьев, почему так, он сказал: «У тебя нет самого главного – нельзя подделать глупость. Глупость подделать, старик, невозможно. Как и ум. Тебе это не дано». Я специально прочел какой-то бандитский роман. «Слепой» называется. Ничего не понял. Я эту книгу в электричке оставил. - То есть литературой сейчас правит глупость? - Стандарт. Еще псевдоинтеллектуальность. Как Эко сказал: «Я пишу о дураках для дураков. Но для дураков образованных, которые хотят выглядеть интеллектуалами». Вот эта ниша меня вообще бесит. Какие-то там гомосексуалисты-писатели сейчас кушаются хорошо. Молодежь просто жалею, выпало же на их долю. - А вам не кажется, что в ваш Союз приходят глупые люди, которые хотят выглядеть значимыми, чтобы потом сказать: « Я член Союза писателей»? - Нет, не кажется. - А кто приходит в ваш Союз? Я бы назвал его «либерально-диссидентский». - Вот такие либеральные диссиденты и приходят, которые пишут немного под Запад. - А кто из молодых авторов у вас есть? - Ну совсем молодых нет. Наше боевое знамя держит Павел Крусанов. И его, так сказать, единомышленники. Они занимают интеллектуальную нишу новой литературы. Я думаю, нам не стыдно глядеть в глаза прогрессивной молодежи. - А как вы взаимодействуете со вторым Союзом писателей? С Петербургским отделением Российского Союза писателей? - А как быть с соседями по лестничной площадке? Нормально. Не драться же нам каждый день? - Но уже два года вы находитесь под единой крышей. Что происходит в Доме писателей? - В Доме писателей есть большой актовый зал, помещение для конференций. Там, правда, запрещено курить и пить. Поэтому многие свободолюбивые авторы отказываются там проводить мероприятия и уходят в более пригретые места – к Житинскому в Центр современной литературы, в библиотеки. Место у нас, конечно, смольнинское. - «Смольниское» - это как? Чиновники над вами довлеют? В чем это выражается? - К примеру, есть такой редакционный совет в Смольном. Недавно он выкинул из программы помощи книгу Рекшана, нашли там компьютерным поиском два ненормативных слова. Сказали, что это недопустимо... Они пытаются сделать свое царство. Поэтому Дом писателей это… - Офис? Чтобы потом чиновники в конце года могли отчитаться, дескать, работа с писателями проведена? С культурой все в порядке. - Да, офис. Человек 16-18 чиновников, которые получают приличную зарплату, включая двух вахтеров, которые выдают ключи. - Вы в Доме писателей не чувствуете себя хозяином? - Я им не являюсь. Два охранника, бухгалтер, чиновники... – вот они хозяева. Хотя своих проектов не проводят, а только на нас смотрят. При этом зарплаты для Союза писателей нет, а для них есть. Мы только гости. - Для кого это Дом создан? - А там написано на вывеске «Государственное учреждение Дом писателей», а внизу – «Комитет по печати и связи со СМИ». Больше ничего нет. Про Союз писателей ни слова. - Значит, не воплотилась ваша мечта в реальность. Нет в городе места, где писатели - настоящие хозяева. Я почему-то вспомнил, как вы разбили окно еще в старом Доме писателей. Там проводился банкет чекистов, кажется. Вы пришли и рассердились, что вас не пускают домой. И разбили окно. - Нет не окно, дверь стеклянную. Сегодня, конечно, это уже не наш дом, это дом чиновников. Одно из подразделений Смольного. Но пользоваться можно. - Довольствуетесь малым? - Ну а зачем биться лбом об этот гранит? Я свое выпил и отгулял. Уже не нужно. А молодежь сейчас вообще мало пьет почему-то. - У вас недавно была конференция в Союзе, против вас вышел молодой писатель Прокудин. А вы его не пустили, задавили авторитетом, не захотели молодого вместо себя. - Почему же, было голосование. - Вы сказали, что он политически ангажирован. - Это сказал Миша Яснов. - Вы готовы были ему отдать власть? - Он держит отличную группу писателей. Но если он придет к власти, половина членов выйдет из Союза. Вот я, например, дружу со всеми фракциями и решаю проблемы быстрее, чем он. Вчера были похороны одного нашего знакового писателя. Я все устроил, не отходя от телефона. Звонок туда, звонок сюда. - Заговорили о смерти, вспомнил, как в одном из интервью вы жаловались, что в вашей организации нет денег, вы даже членские билеты Союза с покойных собираете и карточки новых вклеиваете. - Да. Нам не дают деньги, принципиально. Смольный так сказать. - Как это происходит? Допустим умер писатель, и вы едете к нему домой, забираете его билет? - Обычно вдова приносит или еще кто-то из родственников. - Это действительно правда? - А на что нам покупать билеты? У нас ни копейки. Смольный принципиально не дает денег . Для них это гордость. Они даже прям стройнее становятся, когда говорят: почему мы вам должны деньги? У них какой-то свет в глазах появляется. Это для них позиция. - Что вам нравится в работе председателя Союза писателей?
- Я упиваюсь интригами, обожаю их, люблю людей развести-свести. Кого-то поссорить, кого-то помирить. Это упоительно. Но интриги - они не для зла, а просто для того, чтобы не рухнуло все. - Чаще всего под запрет попадает всякая шпана, авантюристы. Нормальные писатели не попадают в подобные истории. Но если я увижу человека, который действительно попал в беду за свою профессиональную деятельность, я обязательно помогу.
- Давайте сменим тему. Вам не кажется, что сегодня в литературе становится популярной - Сейчас, да. Есть неосталинизм в литературе. И это гораздо хуже, чем в советское время. Тогда были хорошие писатели. В их романах и рассказах - прекрасные человеческие портреты, там любовь, драки, пьянство. Эти книги есть во всех библиотеках. Надо читать советских авторов. - Вы накачены прошлым. Может быть, поэтому вас не читают? Вы просто, грубо выражаясь, не из того времени, ваше время прошло? - Почему же вы так настаиваете на том, что меня не читают? Сходите в Дом книги, на входе стенд стоит. Самый топ продаж - это Поляков и Попов. Правда, информация о моих книгах почти не попадает в блоги. Там такая же партийная политика, как и в советское время. - Где? В блогах? Это же чушь. - Я вам говорю: там диктат единомыслия. Они могут спорить, но они все одним светом горят. Это я точно говорю, все читают Сорокина. Это хуже центрального комитета комсомола. Вы так не считаете? - Прочитал «День опричника», мне не понравилось. - Тем не менее, это издевательство захватило интернет. - Сорокин захватил, потому что он против течения. Против власти. - Ну где там против власти, что за глупости? - «День опричника», «Сахарный кремль» - оппозиционные произведения, так говорит Сорокин. Высмеивает наших чекистов. - Но очень мягко. Это псевдооппозиция. Я не буду жаловаться и не буду разделять ваш пессимизм. Я вот на днях получил письмо от шестнадцатилетней француженки, которая прочитала мой роман «Третье дыхание». Она очень толково его разбирает. То есть, поймите, это вопрос биологии. По-моему, массовое сознание современной молодежи достигло небывалой силы. Такой комсомол, который не снился даже раньше. Мы, комсомольцы, были свободнее. Сейчас страшный диктат. - Молодежь не интересуется литературой, вот и всего-то, никакого диктата. - Да, но если кто-то из молодых захочет выделиться – возьмет книжку, о которой сказал друг в интернете. Вот эта упакованность молодежи, заданность, достигла страшных высот. - За последние 20 лет нового времени у вас вышло пятнадцать книг, а в советское время всего 6. Но тогда даже с 6 книгами вы были популярны. Сегодня вас любят и ценят только те, кто случайно о вас узнал. - Чья это трагедия? Моя или их? В чем они находят счастье сейчас? - Они читают, например, Сергея Минаев. - И как он вам? - От Сергея Минаева у меня никакого впечатления. - Но он у вас в голове, вы его знаете. Вы попались. - Ничего я ее попался. Я в курсе дела. - Недавно я ездил в Курск, в университет, у них целый курс моих фанатов. Они прочитали мои книги, пообщались со мной и больше не кушают дешевку. Это современные красивые девушки и парни. Они уже по моим романам дипломы пишут, диссертации. Может, давно никто из молодежи не ел икры. Гамбургеры только. - Хорошо, вы вырастили свой заповедник. Но на общую ситуацию десять студентов, любящих Валерия Попова, никак не повлияют. Взять того же Юрия Полякова. Не скажу, что он ваш ровесник, но начинал в советское время. До сих пор популярен, книги расходятся, как горячие пирожки. Никакой рекламы, никаких ссылок в интернете. - Он же редактор «Литературной газеты». Главной литературной газеты страны. - И кто ее читает? - Тираж у нее приличный. - Среди молодых людей много поклонников Юрия Полякова. Мне кажется, Поляков дал читателям нового героя. У вас и ваших товарищей нет такого. У вас в каждом произведении - «Я». - У меня есть герой-автор. Но это для молодежи, наверное, утомительно. - А может проблема в том, что это «Я» сейчас никого не интересует. Тот же Эдуард Лимонов сейчас не популярен. - Он перестал стараться, стал писать публицистику. Может быть я какие-то биоритмы и не улавливаю. Вполне согласен. - Вы в каком сейчас времени живете? - Я, по-моему, в гуще жизни. Но сейчас очень тоталитарное время. Время колоссальной промывки мозгов. Сейчас молодежь строят гораздо хуже, чем в штрафбатах. Их строят такими проектами, как ЕГЭ, австрийскими гомосексуалистами. Им новых авторов дают как устав комсомола. Они этими уставами живут и знают их. - Как насчет премий? Они же дают нам новых авторов. - Кого вам дала «Большая книга»? Скажите пожалуйста. - Маканина. - Ну что вы! Маканин был всегда. Кого вам премия подарила? - Про «Большую книгу» не скажу, а «Национальный бестселлер» дал нам Илью Бояшова. На ваш взгяд, лучше бы премий воообще не было? Так что ли? - Нет, ну почему? Они должны быть. Они оживляют литературный процесс. - Еще один пример. В 2000 году «Национальный бестселлер» вручили Проханову. Александр Андреевич тогда восстал из небытия. - Здесь другое. Когда процесс постоянно двигается налево, он скатывается к крайне правому. Круче, еще круче - а дальше уже идет Проханов. По нарастанию крутизны – надо идти к коммунистам. - Премии, получается, ни при чем? - Они все просчитаны. - Неужто вы из числа тех, кто убежден, что литературой управляют из Кремля? Сидят такие в Кремле и решают все на свете. - Не в Кремле. В нормальных квартирах, московских и ленинградских. - Сидят такие рафинированные менеджеры и выращивают новых авторов? - Не авторов. Они выращивают премии. Они выращивают процессы. Помните всех лауреатов? Я не говорю, что это пустое дело, нет. Никаких проблем, если премируют Прилепина. - Прилепина можно долго обсуждать. Он интересен тем, что попробовал себя в разных социальных ипостасях. То есть он написал три книги для совсем разных групп, дал всем. - Это хорошо или плохо? - Для автора, наверное, хорошо, однако Прилепин как автор кончился, на мой взгляд. - Он начал позже, закончил раньше. Грустно. Его заиграли. - Вы никогда не писали ради премий? - Да я не прочь, но зачем? - Но у вас их почти нет... - Почему же? «Северная пальмира», потом «Золотой Остап». «Царскосельская премия» еще. - Кто, на ваш взгляд, в современной России настоящий писатель? - Сейчас не осталось такой добротной литературы. Остались только упакованные проекты. - Как вы думаете, где жить лучше писателю - в России или, условно говоря, во Франции? - Думаю, у нас все-таки более литературное общество, чем во Франции. Там все-таки писательское дело стало интеллектуально узким, они совершенно оторвались от читателя. Вот во Франции я не являюсь писателем. Мне в России, честно говоря, интереснее. Во Франции - полная победа проектов. Нет литературы. Россия к этому тоже скоро придет. Все шумные писатели - это проекты. Все просчитано. Берем обложку, там сразу четыре знака: гомосексуалист, коммунист, негр и еще что-то. - Сегодня важнее контекст, чем текст? - Проект. То есть главное - запустить автора. - Если Валерий Попов скажет завтра: «я гомосексуалист», его книги попадут в топы? - Никто не поверит. - Вы бы согласились это сказать? За пять тысяч долларов? - Нет, нет. Я пока еще существую благодаря своему имиджу: весельчак, бабник, пьяница... - Какая книга привлечет внимание Валерия Попова? - Прилепин самый интересный для меня автор. Он не формалист, он пишет кровью более менее. А вы скажите мне, какую мне купить? Сразу побегу в книжный магазин. - Знаете Наталья Ключарева есть. Хороший молодой автор. Две книги прозы вышло у нее. - Она как Денежкина что ли? - Нет. Денежкина свое срубила и давно воспитывает дитя. - Это разве писательская судьба? - Она никакой не писатель. - Да, это проект. Заканчивать беседу на такой трагичной ноте не хотелось. Я было уже решил спросить совсем пошлое, но Валерий Попов неожиданно предложил: - Давайте уедем куда-нибудь загород, позовем всех молодых писателей, поговорим о литературе и расставим все точки над i. - Поставим бутылку водки в центр комнаты. - Договорились! |
Метрополитен-музей в Нью-Йорке переименовал картину Эдгара Дега «Русская танцовщица»Метрополитен-музей в Нью-Йорке изменил название картины французского художника Эдгара Дега «Русская танцовщица» на «Танцовщица в украинском наряде»...Владимир Путин присвоил звание «Мать-героиня» семи россиянкамПрезидент России Владимир Путин присвоил семи россиянкам звание «Мать-героиня». Они удостоены звания за большие заслуги в укреплении института семьи, повышении значимости материнства и воспитании детей...«Макдоналдс» в Белоруссии сменит название на «Вкусно — и точка»В Белоруссии рестораны «Макдоналдс» в течение нескольких недель сменят название на «Вкусно — и точка»... |
© 2010-2024 Журнал «Шум» |
|