Отчаяние и надежда

После просмотра видеоматериалов о трагедии шахтеров Междуреченска, перекрытии железнодорожных путей, схватке с ОМОНом первое слово, что приходит на ум – «отчаяние». Только оно, полное, глубокое отчаяние может объяснить поведение людей, пошедших фактически на твердое и гарантированное получение уголовного срока за силовое противодействие правоохранителям и «применение насилия в отношении представителя власти».

Если посмотреть на смысл слова «отчаяние», то, обратившись к словарю Ушакова, мы увидим, что это «состояние крайней безнадежности, упадка духа вследствие горя, неприятности». Состояние без множественного числа и без каких-либо шансов на удачу, успех, удобный всем выход из ситуации. Сформулировано емко и просто. Для доступности проиллюстрировано цитатами классиков: «Отчаяние мною овладело…», «Я надеюсь тронуть его моими слезами и отчаянием …», «То была минута безумного отчаяния…»

Вот только в жизни нашей реальной все выглядит чуть по-иному. И то, что для потерявших своих друзей и близких есть «безумное отчаяние», для тех самых «эффективных управленцев», ныне принимающих важные для страны и региона решения, является ничем иным как всего лишь досадной случайностью, временным сбоем системы, который-де не должен повлечь за собой «дальнейших негативных последствий». Чтобы ни при каких условиях не поставить под вопрос «политическую стабильность и благоприятные условия для инвестиций». И не тронешь их никакими слезами, никаким отчаянием! Им не до того – серьезные мужчины в шикарных костюмах с серьезными валютными счетами о «стране думают», о членстве в ВТО и перспективах зарубежных оффшоров, о предвыборных списках и открывающихся чиновных вакансиях. Что им десятки погибших горняков! Безработица железно приведет в шахты новую смену, и «повторится всё, как встарь».

Впрочем, в слове «отчаяние» при желании можно увидеть и второй смысл. Согласно Владимиру Ивановичу Далю, «ОТЧАИВАТЬ, (отчаявать) - отчаять кого, довести до отчаянья, безнадежить, лишать последней веры и надежды». Подверженный «отчаянию» перестает сверяться со всеми своими жизненными ориентирами, не «чает» ничего хорошего от привычных и проверенных своим обыденным бытием авторитетов, отказывается от прежних норм социального поведения. Стало быть, отчаяние ведет. Ведет к переоценке ценностей, к смене стиля жизни, к потере банального житейского страха, ибо уже все – конец, край, «все то, что было, не воротится»…

Именно поэтому отчаяние открывало прежде дорогу в профессиональные революционеры, дорогу в застенок и на плаху, но и при удаче – для многих из «поколения победителей» - в наркомы и комдивы… Отчаяние вывело на рельсы железной дороги Новокузнецк – Абакан междуреченских шахтеров с женами и детьми. Отчаяние оставило их на путях, когда по спинам начали гулять омоновские дубинки. Отчаяние вложило в руки камни, полетевшие в тех, кто этими дубинками размахивал.

Я думаю, схожее чувство владеет участниками акций протеста от Калининграда до Владивостока. А чем иным, кроме как отчаянием и полной потерей веры в «добрых и справедливых» начальников, можно объяснить тот факт, что в жаркую майскую субботу несколько сот милых и интересных женщин выходят на митинг? Погожий майский день, который в нашем Питере погода не так часто и дарит неизбалованным солнцем и теплом горожанам, казалось бы, проще посвятить общению с любимым, досугу с детьми, выезду семьей на природу, а не борьбе с министром Фурсенко и платными услугами в детсадах и школах. А вот, однако, выходят и протестуют…

Любопытно, что в последние годы социальный протест в России не только помолодел, но и похорошел. Когда речь не идет о «чистой беспримесной борьбе с антинародным режимом», а о вещах более конкретных, будь то защита скверов и парков от инвесторов или бесплатного среднего образования от чиновников, то среди лидеров и организаторов инициативных групп наиболее заметны женщины. Как показывает мой личный опыт, составляя, как минимум, две трети от общего числа активистов. Молодые или среднего возраста, с высшим образованием, достаточно высокооплачиваемые, по крайней мере, без видимых материальных проблем и готовые вложить свои личные средства для успешного решения общих задач.

Не рискну назвать этих «новых протестантов» стойкими и опытными политическими бойцами. Идейно-политические пристрастия и симпатии этой категории граждан достаточно размыты или же существенно разнятся между собой. Не реализованная до конца в обыденной жизни – будь то работа и карьера, будь то семья и дети – энергия, склонность к участию в чем-то ином, помимо повседневных и привычных вещей и действий, толкают их к общественной деятельности. Слабая возможность добиться общеполезных целей в рамках существующих официальных структур порождает неверие в благие намерения власть имущих. Плюс к тому - настороженное, скептическое отношение к действующим в России политическим партиям. Люди, знакомство которых с политическим процессом сводится, в основном, к просмотру соответствующих телесюжетов, зачастую не видят особых различий между проправительственной «Единой Россией» и «оппозиционным» власти "Яблоком". И находят себя в социальных сетях, протестных движениях, общественных коалициях.

Не стоит пока преувеличивать значение этих структур в отечественной политике. Но их существование дает мне надежду. Надежду на перемены, пусть и не такие скорые, как хотелось бы. Надежду на то, что отчаяние уступит наконец место чувству победы. Чувству солидарности.