Лучше верить в чертей, чем в деньги

Казалось, Мамлеев уже достиг всех мыслимых литературных высот. Одного не хватало его прозе: совсем как в жизни, его герои только прозревали запредельные мистические бездны и, даже когда им случалось провалиться в них с головой, прямого репортажа из «иной реальности» на страницах мамлеевской прозы не случалось.

Эта лакуна выглядела и странной, и досадной – казалось бы, метод описания непознаваемого по «методу айсберга» (когда неважно, правдиво описано непознаваемое или нет, главное, чтобы через это описание объяснялась видимая часть реальности) давно освоен, бери да пользуйся. И вот, в романе «После конца», Мамлеев наконец-то перешел границу повседневности, вступил на почву непознанного – короче говоря, написал роман о конце света.

Валентин Уваров, молодой человек и наш современник, неожиданно, прямо на первой же странице попадает в далекое будущее. Давно миновала благодатная эпоха, последовавшая за сегодняшней нашей современностью, охарактеризованной в романе как «цивилизация голого чистогана», наладившая «массовую поставку душ в ад». Сбылось предсказанное в Апокалипсисе столкновение сторонников Христа и Антихриста. Светлые силы увели верующих в обетованный рай, а Земля осталось под властью демонических сил, начался период «после конца света». В этом-то будущем Уваров встречается с другими русскими, перенесенными сюда из других веков: XIX и XX. Вместе с ними он принимает участие в внутриполитическом противостоянии мира будущего, на кону – погрузиться ли дьяволочеловечеству в окончательную тьму, или повернуться к тускленькому, но свету.

Есть Бог или нет – как показал Кант, вопрос, который запершись в комнате, сколько ни думай, не решить, потому что вопрос этот в принципе выходит за пределы доступного человеческому уму. Мамлеев предлагает такое видение мира, в котором существование Бога и других миров является не подлежащей сомнению данностью. И если несколько книг назад, читая рассказы про упырей и провалы в космические бездны, можно было подумать, что все это такая игра, то после предыдущей книги, «Империи духа», отпали малейшие сомнения: Мамлеев искренне верит в то, что пишет. Это и неудивительно, многие верующие верят в буквальную реальность потустороннего, и эта реальность описана в религиозных текстах так же зримо, как поход в магазин. Другое дело, что религиозные тексты обладают довольно высоким «порогом вхождения»: чтобы отнестись к ним с доверием, необходимо позволить себе сделать допущение, что все это правда.

Особенность художественных произведений в том, что они устроены как силки: читая книгу, мы уже делаем допущение, что сшитые стопочкой листы обозначают для нас воображаемую реальность. А раз так, то реальность бытия героев распространяется и на реальность их веры. Эта особенность романа «После конца» действует и в обратную сторону: если художественное повествование становится для веры проводником и показывает, как она может стать цементирующей основой для общества, то (ведь только по-настоящему большая литература способна менять людей), эта способность изменить людей, хотя бы на время чтения, говорит о книге Мамлеева как о незаурядной литературе.

Юрий Мамлеев. После конца. М.:«Эксмо», 2011 год